4-й этап. «журавли»

честно говоря, сомневался, стоит ли писать на такую тему. наверное, меня заразил вирус ТАТ. но потом подумал: о войне пишут книги, сочиняют поэмы и песни, ставят пьесы и снимают фильмы. пост на форуме – это та же форма самовыражения, просто рангом помельче. но это не значит, что она должна быть менее искренней или менее информативной. в конце концов, когда дело касается искусства (а равно и любого другого вида человеческой деятельности), неизбежно препарирование с целью анализа, чтобы в конце концов понять, «как они это делают?»

тема, конечно, на разрыв. слишком много у нашего народа связано с Великой Отечественной войной. но ольга, александр и вся команда авербуха удивительным образом умудрились не испортить, не упростить, не обесцветить нашу память – нашу генетическую память.

мое детство прошло в одном из небольших городков. где-то в 5-м классе я со своими родителями переехал и лишь спустя много лет снова смог оказаться в городе своего детства. я был поражен теми переменами, которые произошли за время моего отсутствия. 5-этажный дом, который мне казался огромным, величавым и незыблемым, оказался маленьким, серым и унылым с потрескавшейся кирпичной кладкой и облупленными оконными рамами. двор, которого нам, пацанам, хватало, чтобы устраивать в нем как минимум танковое сражение, неожиданно скукожился до размеров «табачной бандероли», как у и.ильфа и е.петрова. я не знаю, какого на самом деле размера табачная бандероль, но думаю, что не слишком ошибусь, воспользовавшись именно таким сравнением. небо было затянуто свинцовыми тучами, сыпал мелкий дождик, и от этого еще пронзительнее звучала в мозгу фраза древнего философа: «никогда не возвращайся туда, где был счастлив».​
к чему я это? очень легко даже самое великое уменьшить, принизить, измельчить, если изобразить это неталантливо. и я восхищаюсь ольгой, александром и командой авербуха, что они решились поставить на льду «журавли».

песня (не поворачивается язык сказать «фонограмма»). «журавли». ян френкель. расул гамзатов. наум гребнев. марк бернес. кстати, почитайте об этой песне хотя бы в википедии. очень познавательно.

сурганова песню не испортила.

кстати, вы обращали внимание, что, когда кто-нибудь работает с великими произведениями, чаще всего употребляется слово «не испортить»? и это высшая оценка, ибо превзойти великое нельзя, но легко можно все убить, если сделать это плохо. «не испортить» – высшая похвала, если мы пытаемся приблизиться к идеалу.​
так вот, сурганова «журавли» не испортила. не испортили песню и ольга с александром.



костюмы. бывают такие образы, которые стоит увидеть лишь мельком, чтобы сразу понять, о чем идет речь. пример: номер луговой-ванагаса о блокаде. человек в пальто из последних сил тащит санки, на которых калачиком свернулось все еще живое, наверное, существо. всем все сразу понятно: ленинград, блокада. легкое простое платье ольги, тенниска александра с голубой горизонтальной полосой – все это нас относит в довоенное время. а сложенный вчетверо листок бумаги, прочитанный александром, определяет почти точную дату сюжета – это самое начало войны, и листок бумаги – это повестка.

технически номер исполнен безупречно. легкое, изящное, синхронное скольжение. поддержка на двух руках, плавно переходящая в поддержку на одной руке в первой части. идеально выполненный тодес в три оборота с выходом на одной ноге. все на высокой скорости, широко и размашисто. не представляю, к чему можно придраться в этом номере.





смыслово номер очень четко разделен на две половины. причем, поскольку нам уже в самом начале дали понять, о чем пойдет речь, мы с первых тактов песни осознаем, что происходит. жулин после проката сжато объяснил: «это был совершенно светлый и легкий номер. и ты понимаешь, что сейчас что-то случится, сейчас кто-то уйдет на войну, он, она, что-то произойдет.» композиционно авербух с командой создали что-то совершенно сногсшибательное. т.е. буквально – нечто, что сшибает с ног, а хичкок отдыхает.

сначала все очень светло и радостно. причем мы и александр «уже все знаем». только ольга этого не знает, а александр не спешит ей сообщить. он не хочет ее волновать, он не хочет, чтобы ее радость омрачилась, а лицо затуманилось. на льду жмурки, прятки, догонялки. молодежь радуется солнечному дню и хорошей погоде.

но в какой-то момент герой александра решается рассказать все своей подруге. после страшного известия у ольги не просто изменилось выражение лица. все ее фигура как-будто обмякла. руки уже не вскидываются так отчетливо и задорно, ноги почти не отрываются от льда. и это не потому что фигуристка ольга кузьмина не умеет это делать (в первой половине номера все это делается и делается на отлично). это от того груза, которым в одно мгновение налилось тело ее героини. и даже в великолепно исполненном тодесе чувствуется, как тело ольги прибивает к земле тяжесть знания.

и в конце как жирная точка – выезд ольги в центр ледовой площадки с портретом, на котором мы видим чёрно-белую фотографию молодого человека и даты – 1906-1943.



общая реакция зала и судейской коллегии – шок. слезы на глазах ольги, слезы на глазах навки и жулина, трогательное обнимание авербуха с масленниковой, зал аплодирует стоя.



совершенно законные 6.0 от каждого члена жюри.

наверное, можно поспорить с татьяной анатольевной по поводу использования атрибутов «бессмертного полка» в фигурном катании, но я не буду этого делать. для меня номер «журавли» является цельным, безупречно исполненным произведением искусства и одним из лучших в арсенале замечательной пары кузьмина и энберт.

p.s. отмечу лишь маленький нюанс. ольга кузьмина и александр энберт всегда бурно радуются оценкам судей, хотя, казалось бы, могли бы и привыкнуть к постоянным 6.0. когда объявили оценки за артистичность, авербух вскочил – я бы сказал, нормальная реакция творческого человека на признание того, что он сотворил. ольга не вскакивала. она просто плакала, закрыв лицо руками. уж слишком много личного было вложено ею в номер – сил на радость просто не осталось. но посмотрите на реакцию александра! первый порыв – вскочить вслед за авербухом. и он почти сделал это, но один взгляд на неподвижную ольгу – и он понял, что нужно быть рядом с ней, потому что она сейчас очень нуждается в эмоциональной дружеской поддержке своего партнера.



кто-то пытается утверждать, что энберт относится к ольге недостаточно нежно и без должного понимания и уважения. пусть их..

Программа «Журавли» — очередная этапная для пары Ольга Кузьмина — Александр Энберт. Строго говоря, в той или иной степени этапными являются все их прокаты, в каждом появлялось что-то новое и особенное, но именно в этом сошлось сразу многое.

По порядку. Первый номер, где наработанные Ольгой навыки вывели её катание на новый уровень. Подобное ждёт нас и в дальнейшем, а сейчас появилось длинное лёгкое скольжение, продолжительное качение на одном коньке, и… конечно же, первый тодес! Чище и увереннее стали «троечки» и «скобки».

И, что удивительно, это первый номер пары, где явные успехи Ольги даже не обсуждались судьями! Никем и никак! При чистом катании, новых элементах, один из которых — безукоризненно исполненный тодес (впервые на ЛП соответствующий профессиональным требованиям)! Что же произошло? Неужели подвёл артистизм и изменило умение доносить до зрителей эмоции своих персонажей? Как раз, наоборот, история, рассказанная Олей и Сашей заставила всех видевших, кого смахнуть слезу, а кого плакать не стесняясь, равнодушным не остался никто…
Впечатление было настолько сильным, что про технику даже не вспомнили. Нет, оценки — все 6.0 и даже не обсуждалось. А обсуждалось, по сути, только одно — финал программы.

Не стану пересказывать, что происходило на льду. История одного летнего дня, самого длинного в году. История, случившаяся в конце первой половины прошлого века, но до сих пор отзывающаяся в умах, сердцах и душе нашего народа. Рассказали её просто, ясно и щемяще тонко. Заставив нас почти физически почувствовать присутствие кроме них двоих ещё одного, чего-то нависшего, страшного и раздавившего темнотой погасших прожекторов.

И если бы на этом и закончилось, «…номер уже был потрясающий…», наверное, в оценках ничего не изменилось бы, и возможно даже обсудили бы и тодес, и скольжение. Но на сцену (на лёд) вышел ещё один, третий персонаж, фигурка в синем пальто, берете и с фотографией на небольшом транспаранте.

Т. А. Тарасова — «…не знаю, можно ли пользоваться такими символами?»
А. В. Жулин — «…постановщики хотели, ну, что бы уж наверняка…, слишком мощный символ…»
Т. А. Навка — «…этот твой выход совершенно добил нас, и он был правильный…»

И редко выходящий на передний план Илья Авербух не смог промолчать.

Тема четвёртого выпуска — песни СССР. Песен тех, — не счесть, выбирай — не хочу. Зачем же было браться за особенный материал, такой, который нельзя «на своё усмотрение»? Песня «Журавли», — не что-то отвлечённое (нам песня строить и жить помогает!). Она о страшных и трагических страницах нашей истории, и выступление под эту песню ничему иному посвящено быть не могло. И на всё — четыре минуты. И в эти минуты мы видим двоих, и их предыдущую короткую жизнь, и последний день вместе, и дальнейшую судьбу… Творческая команда смогла рассказать это точными мазками, нигде не сфальшивив и не оскорбив памяти…

Что ж концовка? Вот если бы постановщики хотели «что бы уж наверняка и добить…», возможности для этого были. Можно было было быстро «состарить» Ольгу, и выехать на лёд с портретом Александра. Можно было бы (добивать, так добивать) выпустить малышей, тех, что вывозят букеты на поклоны, с двумя портретами.
Честное слово, будь я в жюри, обрыдался бы, но вторую оценку снизил бы, вот так — точно нельзя.

Финал, как его увидел и понял: на лёд выехала просто Ольга Кузьмина, держа в руках не реквизит, а портрет своего прадеда, тот портрет, с которым она каждый год (кроме) выходит на шествие. Шествие, которого в 2020 году не было, но Ольга вышла на него, не в День Победы, а только сейчас.
Я понимаю финал именно так, и иным он быть не мог!